Место скорби и памяти
Последний рабочий день уходящей недели — 9 декабря – стал Всемирным днем памяти жертв геноцида. Тяжелейшим испытанием для белорусского народа стала Великая Отечественная война. На территории Дрогичинщины полностью или частично было уничтожено около 30 населенных пунктов, расстреляно более 6 тысяч человек, в том числе — невинных женщин и детей. Для многих жителей района могилой стали их собственные дома и подворья. Но появились и специальные расстрельные места для массового уничтожения людей. Кровавым выдалось лето 1942 года для жителей Закозеля и окрестных деревень…
О том, как война осиротила ее мужа, рассказывала бывшая учительница, жительница деревни Вулька Радовецкая Софья Федоровна Каменец.
— Мой супруг, Петр Федорович, несколько лет назад ушел из жизни, но до конца дней его преследовали горькие воспоминания о войне и пережитых страданиях. И эту историю я узнала по его рассказам.
Беда с его семьей случилась летом 1942 года. Кто-то донес, что у отца моего мужа, Федора Дмитриевича (так, кажется, было его отчество) припрятано оружие. Приехали каратели, начали допрашивать. Он ни в чем не признался, но его забрали. Дома осталась жена и шестеро детей: Вера, 1924 года рождения, Вася с 1927-го, Николай с 1929, мой Петя с 1933-го года рождения, Мишка – с 1937 и маленький Федя. Они ждали беды, но надеялись, что все обойдется, что безвинных детей изверги все-таки не тронут. Да и бежать им такой большой семьей, видно, было некуда.
Но не обошлось… В то утро, когда возле их дома остановился грузовой автомобиль с эсэсовцами, двое старших детей, Вера и Вася, пасли коров, и их не было дома. А Коле и Пете мама успела крикнуть: «Убегайте!», и те выскочили на улицу и начали убегать за село, где спрятались в снопах необмолоченного зерна за селом. Каратели собрали сельчан, чтобы поймать беглецов. Их искали, но не нашли. Или не хотели найти… Но дети не знали, куда им идти и где прятаться. И вечером они собрались в своем опустевшем доме: 18-летняя Вера и 15-летний Вася пригнали с пастбища коров, а 13-летний Коля и 9-летний Петя вернулись со своего укрытия. Только их мама с Мишкой и Федей домой не вернулись: их вместе с другими безвинно осужденными жертвами расстреляли в лесу вблизи деревни Гурка.
Но скитания Веры, Васи, Коли и Пети тоже не завершились. Как рассказывала Софья Федоровна, на следующее утро за ними тоже пришли и завезли в Дрогичин в немецкую комендатуру, где они в неведении находились несколько дней. Главу семьи к этому времени оккупанты тоже расстреляли, но где он похоронен, его родные так никогда и не узнают.
Однако старших детей каратели по какой-то причине пощадили: Веру и Васю отправили на принудительные работы в Германию, а Колю и Петю разрешили забрать тетке, которая жила в Великом Лесу и вырастила племянников. Позже она приняла в свою семью и Васю, который вернулся из Германии. А Вера после освобождения осталась на чужбине: уехала жить в Канаду. Впоследствии она со своими детьми приезжала на родину, чтобы побывать на могиле матери и младших братьев и оплакать погибших…
А вот могилу своего отца они сколько не искали – все бесполезно: он для них так и остался без вести пропавший.
Вначале в лесном массиве, где оборвалась жизнь Екатерины Демьяновны Каменец, 1906 года рождения, ее маленьких сыновей Мишки, Феди и других безвинно убиенных мирных жителей, был установлен крест, потом – небольшой обелиск с именами погибших, который в 1995 году, в преддверии 50-летия победы в Великой Отечественной войне, был реконструирован за счет средств тогдашнего совхоза «Закозельский». Свой вклад в увековечение памяти погибших земляков внесла и профсоюзная организация хозяйства. А семья Каменец установила здесь еще и металлический православный крест.
Свидетелями расстрела сельчан в окрестности тогдашней деревни Гурка, которая теперь является окраиной агрогородка Закозель, были и местные жители. Вот о чем рассказывал Петр Григорьевич Угляница:
— Моего деда Игната и наших соседей заставили рыть яму в лесу за Гуркой, где потом расстреливали людей. Но первоначально никто из них не знал, для чего они это делают. Когда они выкопали траншею, немцы заставили их отойти подальше и под угрозой расстрела лечь лицом в землю. А мой дед был глуховатый, но очень любопытный, и все норовил поднять голову и посмотреть, что там происходит. И сельчане, которые находились рядом, его обратно носом в землю толкали. Потом, как я слышал, они говорили, что только выстрелы слышали: «Пах-пах-пах…».
Как оказалось, в том месте расстреляли и нашу односельчанку Прасковью Степановну Коритич. Ее муж был сторожем на спиртзаводе и его начали подозревать, что он спиртом партизан обеспечивает. Мужчину увезли на допросы в Дрогичин, а его жену – на расстрел. Ее имя тоже высечено на том памятном знаке в лесу…
В прежние времена мне удалось записать рассказы и других очевидцев трагедии. Сегодня их уже нет среди живых, но их память свидетельствует. Ныне покойный жителя Закозеля Александр Михайлович Максимчук, который в 1942-м году был подростком, в свое время рассказывал следующее:
— Я пастушком был, овец пас. Помню, что все происходило летом, в пору жатвы. Я услышал шум машины, которая, как мне показалось, как раз возле дороги остановилась. А любопытство в том возрасте было сильнее страха. И я, оставив овец, решил осторожно посмотреть, что к чему. Остановился, когда из-за кустов увидел немецких автоматчиков. А за ними из машины начали женщин и детей выгружать. И один мужчина был среди пленных, как потом говорили – еврей. Сколько их всего было, я не смог посчитать, потому что детки сразу же разбежались по поляне — цветы собирать. Наверное, и тот еврей куда-то убегать начал, потому что на него натравили собак. И те очень сильно лаяли и рвали человека по живому, потому что куски его тела на земле остались. Вместе с обрывками одежды…
А больше я ничего не слышал. Только «пах-пах-пах». Кажется, я 21 выстрел насчитал. А после было еще несколько автоматных очередей. Видно, уже в яме живых добивали…
На памятном знаке из черного мрамора в лесном массиве вблизи нынешнего агрогородка Закозель высечены имена 15 мирных жителей из трех соседних деревень, прах которых упокоился в этой братской могиле. К ней ведет ухоженная асфальтированная дорожка, территория вокруг памятного знака содержится в чистоте и в порядке. Кроме родственников погибших, за порядком здесь следят и местные школьники.
Галина ВИКТОРОВИЧ